Как повысить эффективность налоговой политики в экологической сфере

Государство должно вернуть экологическому налогу целевое назначение и обеспечить прозрачное распределение средств

Украинская промышленность готова наращивать расходы на охрану окружающей природной среды. В 2017-2018 годах только предприятия по добыче железных руд увеличили вложения в экологические проекты на 30,3% – до 7,3 млрд грн. А металлургические компании нарастили соответствующие расходы на 25,5% – до 5,9 млрд грн.

При этом промпредприятия платят немалые суммы эконалога в бюджет и будут платить еще больше. Ведь в 2018 году государство увеличило ставку сбора на выбросы СО₂ в 25 раз и планирует ее еще повысить.

Промышленность заинтересована в улучшении состояния окружающей среды. Однако ожидает от государства прозрачного распределения собранных средств. Об этом говорили эксперты в ходе панельной дискуссии «Экологический налог», которую провел GMK Center 12 сентября в рамках Эко-марафона Green Business Forum. На правах соорганизаторов мероприятия публикуем тезисы выступлений основных спикеров.

Станислав Зинченко, директор GMK Center:

– В 2019 году предприятия горно-металлургического комплекса Украины должны увеличить расходы на охрану окружающей среды на 15-20%. Ведь одна из важнейших целей наших металлургов – снизить объемы выбросов СО₂ на 40-45%. Хотя в международных соглашениях для Украины нет отдельных обязательств по этому поводу.

Как показывает динамика внедрения экологических программ на предприятиях, за последние полгода металлургам удалось снизить потребление электроэнергии и газа на 5-7% при растущих объемах производства.

Владислав Антипов, генеральный директор Центра экологии и развития новых технологий (ЦЕРН):

– Сейчас экологическая ситуация в Украине далека от совершенства. И это следствие экологической политики, которую наше государство вело все годы независимости. В 2018 году в Украине уплатили 4 млрд грн экологического налога. В 2019 году ожидаются поступления на 6 млрд грн за счет увеличения ставки сбора на выбросы СО₂ в 25 раз. По нашим оценкам, до 20% полученных средств идут на природоохранные мероприятия.

Однако эти деньги, по сути, размываются. Государство за счет средств экологического налога просто лечит последствия, не влияя на причину – источники экологического воздействия.

Валерия Заружко, депутат Верховной Рады VIII созыва:

– Интеграция с ЕС вынуждает Украину соблюдать европейские экологические требования, которые значительно строже, чем ныне действующие у нас. Я считаю, что в вопросе эконалога мы должны найти баланс интересов государства, бизнеса и общества.

В настоящее же время государство участвует в развитии экологических программ только на 2-3%, оставшиеся 97-98% финансируются бизнесом. Куда же направляется эконалог? Даже мне, человеку с депутатским мандатом, выяснить это не удалось.

Во-первых, экологическому налогу нужно вернуть статус целевого. Чтобы деньги,  уплаченные в качестве налога, шли исключительно на экологические программы.

Во-вторых, есть очень простой общеевропейский принцип: загрязнитель платит. Но если ты вкладываешь деньги в модернизацию, то государство как-то должно тебя поощрить.

Мы предлагаем механизм, используя который, предприятия – после того как они инвестировали в какие-либо природоохранные мероприятия – могли бы обратиться к государству и получить от него льготу на уплату экологического налога до 70%. А Минэкологии должно оценить, насколько эти инвестиции были полезны для экологии.

Но при этом, чтобы это не стало очередной коррупционной кормушкой,  эта налоговая льгота должна начисляться в автоматическом режиме, как это в свое время сделали с возвратом НДС.

Ирина Вербицкая, руководитель департамента по экологической безопасности «ДТЭК Энерго»:

– Компания ДТЭК платит 32% от общего эконалога Украины. Это от 1,5 до 2 млрд грн ежегодно. Спросите меня, знаю ли я, куда идут эти деньги? Нет, не знаю.

Во-первых, экология и охрана окружающей среды не является приоритетом в нашей стране. Наверное потому, что никому не интересно, какое состояние здоровья у населения и какое состояние окружающей среды в стране. В итоге эконалог не используется на эти цели.

Во-вторых, «экологические деньги» очень «удобны». Их очень много, но в общем бюджете они составляют лишь около 1%. Поэтому их можно использовать неправильно, и никто этого не заметит. Никто в стране не знает, куда уплывают средства, собранные как экологический налог. У нас нет ни прозрачной системы использования эконалога, ни эффективного подхода к его использованию.

Та часть эконалога, которая поступает в местные бюджеты, используется непосредственно на экологические проекты. Но многие используют эти средства на озеленение, утепление домов, которое никак не связано с экологией. Некоторые даже дендропарк умудрились организовать. Это как-то решает экологические проблемы? Нет, никак.

Не нужно изобретать велосипед. Есть опыт европейских стран – они всё это уже прошли. Европейские стандарты уже внедрены в наше законодательство и разрешительную документацию, но всё, что касается экологического налога, как-то не приживается. Если государство не настроено возвращать деньги предприятиям, дайте им хотя бы целевое назначение. Эти средства должны использоваться на экологические мероприятия.

Посмотрим также на картину использования собираемых средств. 80% экологического налога, который мы платим – это плата за выбросы загрязняющих веществ. Это значит, что львиная доля загрязнения идет в атмосферу. А куда используются деньги (та часть эконалога, которая имеет целевое назначение. – GMK Center)? Эти средства идут на решение проблем с водой – около 90% эконалога с целевым назначением используется на водные проекты. А проблемы с атмосферой, которая больше всего подвержена загрязнению, не решаются.

Зато у нас есть национальный план снижения выбросов – теплоэлектростанции должны на 95% снизить выбросы серы, пыли и азота. Требования есть, экологические деньги есть, но эффективного управления этими средствами нет. В итоге получается, что ни частная, ни государственная компании не в состоянии выполнить требования по сокращениям выбросов. Если у меня есть блок, который через 10 лет закроется, то я не могу инвестировать в него $42 млн, потому что они никогда не окупятся – в тариф на электроэнергию эти средства не внесены.

Андрей Глущенко, аналитик GMK Center, кандидат экономических наук:

– Украина и ЕС испытывают похожие сложности с использованием экологических налогов. В ЕС 26% сборов идет на природоохранные меры. Однако там и база экологического налогообложения шире, и суммы больше. Кроме того, проблема прозрачности использования средств актуальна как для нас, так и для Евросоюза. Например, не существует единой отчетности, позволяющей отследить использование поступлений от продажи квот. 14% их идут вообще не по назначению, 11% – на цели, которые не идентифицированы. То есть 25% средств просто теряются.

Елена Кравченко, эксперт по социальным вопросам Совета предпринимателей при Кабинете Министров:

– Государству надо обратить внимание на политику в природоохранной сфере. Прежде всего взглянуть на европейский опыт, имплементацию европейского законодательства в украинское. Например, в Европе к природоохранной деятельности государства привлекают общественные организации. У нас сейчас организаций в экологической сфере около 1700. Их можно задействовать в проведении экспертиз, работе над нормативными актами, просветительской работе, грантовой деятельности.

Важно привлекать и бизнес в природоохранную сферу. Я бы еще предложила ввести кодификацию в этой сфере и должность уполномоченного по делам охраны природных ресурсов.

Татьяна Лисица, заместитель директора Департамента привлечения инвестиций Министерства развития экономики, торговли и сельского хозяйства:

– Необходимо обеспечить целевое использование средств экологического налога. Статья 25 Бюджетного кодекса Украины предусматривает создание специальных фондов. Так, можно создать, например, фонд экологического развития.