Заслуженный энергетик Украины – об энергобалансе страны, потенциальных угрозах и перспективах развития

В преддверии беседы с главой «Всеукраинской Энергетической Ассамблеи», министром топлива и энергетики Украины (1999, 2005-2006), генеральным директором «Киевэнерго» (1999-2005) и известным виноделом Иваном Плачковым в СМИ распространилась информация о возможном его назначении – к слову, в третий раз – на должность главы Минэнерго в новом составе правительства. Так это или нет, покажет время. Но интрига, конечно, сохраняется.

Мы не случайно встретились с Иваном Васильевичем в эти дни. С начала года в Украине активизировалась дискуссия о необходимости отказа от тепловых электростанций (прежде всего из-за их вредных выбросов) и повышении доли ВИЭ в энергобалансе страны. Также не утихают споры о новом рынке электроэнергии, справедливости тарифов, субсидировании энергетики для населения за счет промышленности и т.д.

Во время беседы с корреспондентом GMK Center Иван Плачков рассказал, почему Украине не стоит спешить отказываться от тепловой генерации, чем хороша атомная энергия и как мир в целом может перейти на энергию атома и водорода. Наконец, почему идея использования возобновляемой энергетики в Украине оказалась дискредитирована, а рынок электроэнергии – «стерилизован».

Шахты, уголь и тепловая энергетика

Иван Васильевич, нужна ли Украине угольная промышленность и, соответственно, угольная тепловая генерация? Или от них всё же стоит отказаться?

– Как минимум в ближайшие 30 лет угольная промышленность Украине будет нужна. Это угли энергетические – для теплогенерации – и коксующиеся – для металлургии.

Тепловые электростанции, работающие на угле, занимают порядка 37% в энергобалансе Украины. Это серьезная доля. Также угольные электростанции обеспечивают маневренность энергетической отрасли – снижают и повышают выработку в зависимости от перепадов потребления. Это очень важная функция. Даже Европа строит угольные электростанции – та же Польша и, как ни странно, Германия. Это электростанции небольшой мощности, до 400 МВт, которые обеспечивают маневренность энергетической системы. В СМИ об этом редко пишут, потому что господствует тренд на возобновляемые источники энергии. Тем не менее это правда.

Украинская атомная энергетика, которая вырабатывает больше половины электроэнергии для страны, работает в базовом режиме и не может маневрировать в зависимости от запросов потребителей.

Как в таком случае оптимизировать отрасль? Что может сделать государство для улучшения ситуации?

– Единственный эффективный путь – приватизация угольных шахт. Те шахты, которые были приватизированы (тут, правда, стоит отметить, что приватизированы были лучшие объекты), на сегодняшний день являются рентабельными. У них нет вопросов относительно зарплаты, объемов добычи, сбыта продукции и т.д.

Украинская экономика сегодня построена так, что не предполагает эффективного государственного управления такими предприятиями, как угледобывающие. Более того, практически во всех странах они приватизированы.

Что нам нужно сделать? Необходимо разработать энергетический баланс и определиться, какой объем первичных (нефть, газ, уголь) и вторичных (электроэнергия, тепло, вода и пр.) энергоресурсов нам необходим. После этого мы должны определить дефицит энергоресурсов, в том числе угля, даже с учетом снижения доли тепловой генерации, и увидеть, какой объем нам необходим. Какой-то объем возьмут на себя частные предприятия, остальное нужно производить на тех шахтах, которые находятся в государственной собственности. Часть из них нужно приватизировать, остальные – закрыть, разработав предварительно программу по трудоустройству людей, строительству новых предприятий, поддержке социальной сферы соответствующих регионов.

У вас есть предположение, сколько шахт придется закрыть? 

– Думаю, из 33 государственных шахт, которые находятся на подконтрольной территории, только несколько будут затребованы. Их нужно постараться приватизировать. Понятно, что с точки зрения приватизации они не очень привлекательны, но у государства есть много механизмов по привлечению инвесторов.

Например?

– Первое – это цена. Второе – поддержка через льготы по налогообложению, кредитованию и т.д. (если, конечно, инвестор берет на себя обязательства по инвестированию собственных средств в проект, выведению шахты на рентабельность и пр.).

К слову, подчеркну еще одно преимущество угля – он стабилен в цене. Чего не скажешь о газе и нефти. Цены на них то растут, то резко падают. Когда газ понижается в цене, его можно и нужно использовать в энергетике. Если же цены увеличиваются, выгоднее использовать уголь. Так делают самые продвинутые, самые дальновидные страны, в том числе Германия. Они балансируют.

Энергетика – это такая отрасль, которая не может остановиться. Нет электроэнергии – теряется цивилизационная составляющая жизни людей, современного общества. Учитывая, что мы не такие богатые, как Германия или Франция, нужно еще тщательнее и внимательнее продумывать эти вопросы. У нас нет права на роскошь.

ВИЭ и атомная энергетика

Что нужно для развития в Украине возобновляемых источников энергии?

– Возобновляемые источники энергии – это мировой тренд. В Германии после Второй мировой войны из-за активного восстановления промышленности были очень большие проблемы с экологией (кислотные дожди и пр.). На волне политической борьбы за экологию к власти пришли зеленые и, естественно, начали заниматься возобновляемыми источниками. Это богатая страна, первая экономика в Европе, они могли себе это позволить. Они предоставили огромные льготы потребителям, чтобы те могли покупать дорогую возобновляемую энергию. До нас тоже дошла мода на ВИЭ, но мы это до конца не осмыслили. Мы построили много возобновляемых источников и повесили на потребителя необходимость покупать электроэнергию, которая в 4-5 раз дороже, чем тепловая.

Возобновляемые источники, конечно, нужны, но не за счет потребителей. Им нужно дать льготы, но не с таким перекосом как сейчас. Они не должны нарушать энергобаланс страны. Производителям такой энергии нужно научиться прогнозировать свою выработку и вписываться в систему. Сегодня они вырабатывают ненужные объемы, и их останавливают. К тому же у страны нет денег, чтобы заплатить генерациям в соответствии с принятыми законами. Получилось, что мы умудрились дискредитировать саму идею развития возобновляемых источников энергии.

Еще раз объясните, почему отключают мощности?

– Потому что нам критически не хватает балансирующих мощностей. Атомная энергетика не может снизить выработку, тепловая должна ее подстраховать и разгрузить. Приходится отключать ВИЭ.

Система должна выработать столько энергии, сколько ее потребляют – ни больше, ни меньше. Если вырабатывается больше, энергосистема снижает свою надежность и может случиться блек-аут. Соответственно, диспетчеры вынуждены отключать возобновляемую энергетику. Ведь никто не требует от них, чтобы они давали прогнозный баланс выработки. Сколько ветер дул и сколько солнце светило, столько и выработали – и вы нам заплатите несмотря ни на что. В то время как во всем мире возобновляемая энергетика прогнозирует, сколько она выработает, и отвечает за это финансово.

Также бытует мнение, что нужно снижать долю атомной энергетики. Что вы думаете об этом? 

– Полагаю, долю атомной энергетики нужно не снижать, а как минимум оставить на том же уровне или даже увеличить. Нужно продлевать сроки эксплуатации существующих блоков – это возможно. Строить новые блоки, например, на Хмельницкой АЭС. Также не исключаю, что нужно развивать модульные реакторы. Они изготавливаются на предприятиях, они маневренные, они разгружаются и нагружаются, могут быть мощностью от 50 до 400 МВт.

Если у нас будет маневренная атомная энергетика, тогда будет больше шансов отказаться от угольных станций.

То есть вы скорее за атом, чем за тот же водород?

– Нет. Просто водород нужно производить. А для производства нужна, опять же, электроэнергия. Лет через 50 мировая энергетика, на мой взгляд, могла бы полностью перейти на атом и водород. Причем атомная энергетика вырабатывала бы водород как первичный энергоноситель.

О чем идет речь? Мы устанавливаем атомные станции с модульными реакторами на максимальное по мощности потребление, условно 100 тысяч ГВт, и они полностью обеспечивают человечество электроэнергией. При спаде потребления энергосистема не разгружается, а вырабатывает электроэнергию для производства водорода, который идет на обеспечение транспорта – автомобили, флот, авиация и т.д.

Коксующиеся угли и рынок электроэнергии

Есть ли у Украины шанс обеспечить коксохимические предприятия коксующимся углем собственной добычи?

– Это сложный вопрос. После оккупации восточных регионов большую часть месторождений мы потеряли, и, соответственно, начали импортировать кокс – прежде всего из России. Сегодня доля импорта из России снижается за счет того же Казахстана и США. Металлурги ищут альтернативные рынки и альтернативных поставщиков. Это позитив, хотя в целом с точки зрения коксующихся углей мы, конечно, несбалансированы. Поэтому нужно наращивать собственную добычу и производство кокса настолько, насколько это позволяют запасы и экономика.

Справка GMK Center:

Еще в 2013 году объем добычи коксующегося угля в Украине достигал 23,7 млн т. Сейчас примерно 6 млн т угля или 45% от потребности Украина импортирует из России. В июне прошлого года РФ ввела специальные разрешения на экспорт угля в Украину. Тем самым усложнив процесс закупки сырья для украинской индустрии.

Сейчас единственный крупный производитель коксующегося угля на территории Украины – Шахтоуправление «Покровское». Объем добычи рядового угля в 2019 году на предприятии составил 5 млн т. Хотя еще в 2013 году достигал – 8,3 млн т. Предприятие намерено вернуться к докризисным объемам добычи, но испытывает потребность в инвестициях.

В прошлом году в Украине заработал рынок электроэнергии. Насколько удачным вы считаете это нововведение?

– В новой модели рынка электроэнергии сейчас много проблем. Первая – это перекрестное субсидирование. Нужно исключить ситуацию, при которой тарифы на электроэнергию для населения ниже тарифов для промышленности. Нужно их сбалансировать, иначе это противоречит рыночным принципам. Вторая проблема – мы не пустили на рынок все субъекты генерации. «Энергоатом» и «Укргидроэнерго», по сути, мало участвуют в конкуренции. Мы рынок как бы стерилизовали, дискредитировали своими административными ограничениями. Он превратился в свою противоположность – как и хорошая идея с возобновляемыми источниками энергии.

Сегодня у нас генерации работают убыточно, в том числе «Энергоатом» и тепловая генерация. Последние не могут заплатить шахтерам за уголь, он накапливается; атомщики не могут выполнить все мероприятия по ремонту и пр. Наконец, мы запустили механизм покупки электроэнергии из России и Беларуси. Почему? Неизвестно.

Обеспечена ли энергетическая независимость и безопасность Украины в целом?

– Нет, конечно. На момент обретения независимости мы были на 70% энергонезависимы и где-то на 30% зависимы. Мы добывали много газа (в 1970-х годах мы добывали около 74 млрд куб. м), перерабатывали нефть (около 15 млн т), вырабатывали электроэнергию и продавали ее в европейские страны. Да, мы покупали ядерное топливо, но при этом продавали уран.

На сегодняшний день картина изменилась в корне. Думаю, мы примерно на 65% энергозависимы, и где-то на 35% – независимы. Но есть все предпосылки, чтобы повернуть ситуацию вспять и даже улучшить ее. Как?

  1. Увеличить собственную добычу газа.
  2. Увеличить объемы переработки нефти.
  3. Увеличить добычу урана, начать производить элементы ядерного топлива, построить хранилище по отработанному ядерному топливу.
  4. Использовать биомассу.
  5. Заняться энергосбережением. При правильном подходе мы можем снизить энергоемкость экономики и энергоемкость потребителей на 10%.

На какое соотношение зависимости-независимости мы можем выйти в результате?

– Думаю, примерно 20 на 80. У нас есть все предпосылки к этому.

Как вы относитесь к решению по объединению Министерства энергетики и Министерства экологии?

– Я бы, скорее, объединил энергетику и промышленность, которой сегодня никто не занимается, а не энергетику и экологию. Минэкологии – это совсем другая философия деятельности. Чем занимается Минэкологии? Лимитами на вылов рыбы в водоемах и режимами зарыбления; созданием национальных природных парков; положениями об охоте и т.д. Где министр топлива и энергетики, а где – создание национального природного парка. Как это может быть одновременно?

В идеале за это должен отвечать вице-премьер, который занимается реальным сектором экономики, и министр топлива и энергетики в одном лице. Как министр он напрямую курировал бы энергетику, а как вице-премьер – координировал бы работу соответствующих государственных органов исполнительной власти, что обеспечило бы эффективность топливно-энергетического комплекса.