(с) shutterstock.com

Уже более полутора лет Поднебесная сознательно тормозит развитие целых отраслей своей экономики

Примерно полтора года назад китайские власти начали наступление на свой же технологический бизнес, для начала на технологические компании Tencent и Alibaba Group, крупнейшую в мире онлайн B2B торговую платформу. В частности, дочерней структуре Alibaba Group – Ant Group – запретили выходить на IPO на Шанхайскую и Гонконгскую биржи. Потом дело дошло и до других крупных технокомпаний, а также совершенно разных отраслей – от онлайн-образования и онлайн-игр до недвижимости.

Разумеется, с того времени китайские компании уже «привыкли» к вниманию государства. Всё бы ничего, но власти Китая и в 2022 году продолжают ужесточать регулирование крупных монополий и вводят всё новые правила касательно деятельности технологических компаний.

Главный вопрос – зачем? До сих пор точно неясно, что именно побудило китайское руководство давить на целые отрасли экономики, которые динамично развивались и не несли никаких угроз политического характера. Безусловно, на этот счет есть обоснованные версии, которые объясняют возможную логику действий властей страны.

Макропроблемы Китая

Быстрое развитие Китая не могло не привести к появлению множества проблем и дисбалансов. В этом контексте эксперты часто отмечают неполный переход к рыночной экономике, сильное государственное вмешательство в экономику, банковский сектор и кредитование, увеличивающийся госдолг, высокий уровень коррупции.

Однако часть этих проблем можно не считать собственно проблемами: например, огромный экспорт и кредитование других стран выступают инструментами геоэкономического влияния на них.

Китай является для очень многих государств ключевым торговым партнером как в экспорте, так и в импорте. Это означает, что страны существенным образом зависят от Китая, а в некоторых случаях можно говорить о монополизме и безальтернативности Китая как торгового партнера и источника финансирования. Это позволяет Китаю преобразовать экономическую зависимость в достижение своих политических целей.

Если говорить о частностях, то, например, неполный переход к рыночной экономике используется китайской властью для усиления контроля над частным сектором экономики, особенно в чувствительных для Китая сферах. Это в первую очередь ИТ, большие данные, новейшие технологии, робототехника, искусственный интеллект, биотехнологии, медицина, технологии исследования моря.

Остро стоят и проблемы коррупции и экологии. При этом уровень коррупции не подкашивает развитие китайской экономики. В сфере экологии сейчас появилось много инициатив и реформ по снижению выбросов и повышению экологических требований, реализуются такие инициативы, как «Зеленый Шелковый путь» и др.

Можно предположить, что существующие макроэкономические проблемы, во-первых, существенно не сдерживают развитие страны, а во-вторых, позволяют Китаю получать огромные геополитические дивиденды. Сейчас китайская экономика демонстрирует рост ВВП в 6-7% каждый год, вне зависимости от внешнеполитической или внешнеэкономической ситуации. Даже эпидемия Covid-19 почти не притормозила рост китайской экономики. С такими темпами приблизительно через 10 лет Китай может стать первой экономикой мира по номинальному значению ВВП.

Давление на бизнес

Сразу нужно оговориться: никто точно не знает, с чем реально связаны те или иные решения высшего руководства Китая. Оценки экспертов и аналитиков, которые изучают эти вопросы, являются их интерпретацией на основе заявлений и действий властей Китая и, конечно же, могут быть ошибочными.

С моей точки зрения, причины масштабного давления на разные виды бизнеса связаны с тем, что Китай пытается усилить контроль государства над всеми сферами, включая не самые важные и не чувствительные для государства.

Более того, такая политика была ожидаемой. В марте прошлого года был принят новый план экономического развития в рамках 14-й пятилетки, из которого можно сделать выводы о том, куда и как будет двигаться экономика страны.

Одно из направлений этого плана – ужесточение контроля государства над всеми сферами, в том числе экономикой, отношениями в обществе, стабильностью общества за счет экономического роста и создания среднего класса, над использованием новейших технологий (искусственного интеллекта, «умных городов» и пр.). Всё это нужно, чтобы управлять огромным китайским обществом и не допустить возникновения внутриполитического кризиса.

Если говорить непосредственно о крупных технологических компаниях, то я думаю, что китайские власти не хотят допустить превращение их в альтернативный источник влияния. На примере многих стран СНГ подобную ситуацию мы видим в существовании кланово-олигархических систем. Китай хочет изначально не допустить появления тех, кто может нарушить монополию на власть Компартии или как-то влиять на настроения в обществе.

Что дальше?

В прошедшие несколько десятилетий страны Запада рассчитывали на демократизацию и либерализацию Китая. В 1978 году КНР провозгласила политику реформ и открытости и планомерно проводила комплекс преобразований в экономике государства.

В свою очередь США рассчитывали, что включение Китая в мировую экономическую систему, производственные и логистические цепочки сможет изменить Китай и сделать его более демократичным и договороспособным, что он будет нести меньше угрозы для Запада.

Тем не менее последние 10 лет продемонстрировали, что Китай не собирается меняться, он остается довольно закрытым государством авторитарного типа, а включение его в производственные цепочки усиливает позиции Компартии КНР.

Более того, Китай пытается стать сверхдержавой: технологической, экономической, военной и военно-политической. Это, по мнению США, угрожает их национальным интересам в нескольких регионах мира. Поэтому Штаты уже сейчас имплементируют ряд фундаментальных документов, которые будут усиливать стратегическую конкуренцию с Китаем в разных сферах.

Я думаю, что, по мнению китайского руководства, полностью контролируемая государственная система будет более эффективна для глобальной конкуренции с США. Поэтому мы и наблюдаем усиление роли государства в экономике и других сферах.

Если проанализировать план 14-й пятилетки, то приоритет отдан инновациям, ИТ и высоким технологиям. Это нужно, чтобы Китай стал не просто производственной площадкой, пусть даже высокотехнологического оборудования, а мировым инновационным лидером. Китай и сейчас уже высокотехнологическая страна, но многие используемые им технологий созданы в США и ЕС. Поэтому китайские производители платят роялти западным компаниям за разработанные ими технологии. Власти КНР хотят изменить такую практику и стать лидером в технологиях и инновациях.

В этой связи интересен объявленный Китаем курс на так называемую «двойную циркуляцию» экономики. Он призван отделить внутреннее потребление от внешнего и направлен на то, чтобы создать синергию между внутренним и внешним потреблением.

Кроме того, Китай хочет уменьшить свою зависимость от внешних поставок энергоносителей, усилив свою энергобезопасность. Но каким образом он будет достигать этого – сложно сказать, потому что китайская экономика растет на 6-7% в год. Соответственно, ей нужно будет всё больше нефти, газа, электроэнергии и других ресурсов. Внутренних резервов для поддержки такого экономического роста не хватает, поэтому Китай остается ключевым импортером энергоресурсов. Однако ожидается, что Китай будет диверсифицировать их поставки и уменьшать уязвимость из-за зависимости от поставщиков.

Также Китаю сейчас важно не допустить создания так называемого антикитайского фронта, который пытаются сформировать США. В свою очередь у Китая сейчас нет собственных альянсов. Вероятно, Пекин будет действовать путем углубления двусторонних экономических связей с другими странами, что и предусмотрено планом новой пятилетки.

Китай, вероятно, рассчитывает, что, вливая деньги в экономики других стран и предоставляя им кредиты, он сможет сформировать благоприятную для своей политики международную обстановку. Страна, для которой Китай является ключевым экономическим партнером, вряд ли будет участвовать в каких-либо антикитайских альянсах и скорее будет проводить комплиментарную по отношению к Пекину политику.