Роман Опимах: «Госгеонедр должна превратиться в сервисное учреждение»

Исполнительный директор Ассоциации газодобывающих компаний – о проблемах и перспективах добычи в Украине

Последние несколько лет в Украине стабильно росли объемы газодобычи, на рынок выходили новые компании, улучшались условия регулирования отрасли со стороны государства и, как результат, рос объем инвестиций. Газодобытчики, соответственно, стали важным потребителем металлопродукции в стране.

В интервью GMK Center исполнительный директор Ассоциации газодобывающих компаний Роман Опимах рассказал, как участники рынка отреагировали на переформатирование правительства, что ожидает отрасль газодобычи в 2019 году и какие изменения нужно провести в Государственной службе геологии и недр.

Ожидания отрасли

Каковы ваши ожидания в связи со сменой руководства и реорганизацией Министерства энергетики?

– Ожидания отрасли позитивные. Мы видим, что развитие собственной добычи является одним из главных приоритетов в работе правительства. У новой команды – большие и амбициозные планы по продвижению экономики, важным элементом которых является замещение импортных энергоносителей.

Ежегодно Украина тратит более $10 млрд на закупку газа, нефти и моторных топлив. Это огромная сумма. Особенно учитывая, что мы имеем огромный потенциал для увеличения собственной добычи. Государство тоже заинтересовано в максимальном замещении импортных энергоносителей, ведь это позитивно скажется на росте экономики, создаст новые рабочие места и укрепит энергетическую безопасность нашей страны.

В целом для отрасли важно, чтобы продолжилась реализация начатых реформ, причем намного быстрее. Речь идет о проведении нефтегазовых аукционов и конкурсов на более качественном уровне (к их промоции должны подключиться первые лица государства), привлечении крупных международных компаний на украинский рынок, модернизации профильного законодательства. Это позитивно скажется на инвестиционной привлекательности страны.

Какие проблемы сейчас стоят перед отраслью?

– Очень часто облсоветы отказываются согласовывать спецразрешения на добычу или же согласовывают, но не вовремя. В результате компании вынуждены останавливать работу и увольнять людей; налоговые поступления также прекращаются. Это наносит существенный ущерб и недропользователю, и государству, и имиджу страны. Так не должно быть! Облсоветы должны сосредоточиться на ресурсах местного значения, а стратегические и бюджетообразующие минеральные ресурсы – это уровень государства. Именно оно должно предоставлять права на разработку месторождений.

Также мы предложили пилотный проект – «единое окно» для бурения скважин. Дело в том, что перед бурением скважины газодобытчик должен согласовать с разными министерствами и ведомствами множество моментов: поиск и отвод земли, технический проект строительства и обустройства скважины, оценка влияния на окружающую среду. Если сейчас на эти процедуры компании в среднем тратят более 270 дней, то за счет усовершенствования административного процесса этот строк можно сократить до 80-85 дней. Особое внимание нужно обратить на модернизацию технических нормативов и приведение их в соответствие с международными стандартами. То, что было написано 20-30 лет назад, уже устарело – прогресс не стоит на месте.

Еще один важный момент – фискальная политика отрасли. На сегодняшний день она является одной из самых привлекательных в Европе. Важно, чтобы так было и дальше. Отрасль ожидает, что государство продлит мораторий на изменение рентных ставок до 10 лет, например. Это будет стимулом для инвесторов.

Как на отрасли могут сказаться нововведения законопроекта №1210?

– В этом законопроекте есть вещи, которые газодобытчиков не порадовали. Мы об этом публично заявили. Если коротко, то формулировку стимулирующей ренты изменили таким образом, что под нее не будет подпадать ни одна новая скважина. А это, в свою очередь, приведет к снижению темпов бурения и, соответственно, уменьшению объемов газодобычи.

Мы встречались с народными депутатами и высказали свою точку зрения. Очень надеемся, что нас услышали и упомянутый законопроект не будет принят. В противном случае последствия для индустрии будут очень плохими.

Считаете ли вы эффективным и целесообразным объединение Минэнерго и Минэкологии? Как это повлияет на бизнес?

– Такой подход имеет право на существование – в мире применяются разные практики. В первое время, конечно, будет определенный организационный дисбаланс, но в целом направление правильное.

У этих двух министерств есть много точек соприкосновения. Часто требовалось перекрестное согласование двумя министерствами документов для недропользователей – производителей энергоносителей. И если на данном этапе все будет сосредоточенно в одном министерстве, это хорошо.

Какие изменения, по вашему мнению, нужно провести в работе Госслужбы геологии и недр?

– Несмотря на позитивные изменения, которые происходили в последнее время, вся система этой госструктуры требует перезагрузки. Имидж у службы токсичный и постоянно ассоциируется с какими-то политическими патронами. Такого не должно быть. Нужно возвращать доверие инвесторов к этой организации и отрасли в целом – это один из ключевых аспектов, который позволит развивать недропользование. И достичь этого можно путем усиления компетенции Госгеонедр и превращения ее в сервисное учреждение-регулятор.

Важно продолжать практику проведения аукционов в системе ProZorro, которые активно поддерживала Ассоциация. Нефтегазодобывающая отрасль – единственная из отраслей недропользования, которая отказалась от всех внеаукционных способов получения спецразрешений. Онлайн-аукционы прозрачны, понятна процедура их проведения. В дальнейшем должно быть создано открытое окно для консультаций. И все это обязательно нужно сопровождать качественным маркетингом, чтобы получить максимальную конкуренцию и привлечь известных игроков.

Еще один важный момент, который является решающим для инвестора при принятии решений по реализации нового проекта – анализ геологической информации. Вслепую никто не инвестирует – нужен понятный и прозрачный доступ к данным, организованный по международным стандартам.

Всё вышеперечисленное не требует больших усилий. Нужны желание, компетенции и незначительные финансовые ресурсы.

Перспективы роста газодобычи

С чем связана новая стратегия НАК «Нафтогаз», согласно которой все усилия будут направлены на добычу на эффективных месторождениях, а не на бурение как можно большего количества скважин? Как это скажется на общем объеме добычи?

– Стратегия довольно просто объясняется – легче добывать там, где есть уверенность в наличии запасов и где известно, какую технологию нужно применить для извлечения. В таком случае риски существенно ниже, чем при работе на новых объектах. Наконец, экономика этого процесса гораздо выгоднее.

К слову, благодаря проведению ГРП (гидроразрыв пласта. – Ред.) компания за три года дополнительно добыла 4 млрд куб. м газа. Без этой операции газ так и остался бы в земле.

Согласно новой стратегии, «Укргаздобыча» (УГД) сократила свои планы по бурению, но не приостановила их – будет более избирательно подходить к этому процессу. Компания планирует поддерживать добычу на существующем уровне.

Частные компании нарастили добычу газа в 2018 году на 7,3%, до 4,4 млрд куб. м. Есть ли прогнозы по объему газодобычи частными компаниями в 2019 году?

– Независимые добытчики в этом году, как и в прошлом, показывают тенденцию роста. Думаю, результат будет не меньше, чем в 2018-м. За 8 месяцев практически у всех наблюдается позитивный результат: предприятия продолжают бурить, работают по своим программам. Многие сделали акцент на ремонте и интенсификации и достигают при этом существенных результатов – иногда выходит 50% прироста добычи газа.

При этом нужно понимать, что конъюнктура на рынке для коммерческого сегмента сейчас не очень привлекательная – цены упали на 40%. Добыча все еще остается рентабельной, планы продолжают реализовываться, но если такие цены будут сохраняться в ближайшие 2-3 года, то произойдет существенная оптимизация и инвесторы будут гораздо тщательнее подходить к новым проектам. Ведь риски остаются высокими, особенно на новых месторождениях.

Могут ли частные компании в перспективе нарастить газодобычу в 2 раза, до 10 млрд куб. м, например. Что для этого нужно?

– Даже если у тебя есть деньги, нужно иметь объект для инвестирования. Да, аукционы и конкурсы в этом году прошли, но до этого аукционов не было больше двух лет, а конкурсов СРП (соглашения о разделе продукции. – Ред.) – более 5 лет.

После проведения конкурсов на рынок зашли крупные иностранные игроки, в частности канадская компания Vermilion Energy и американская Aspect Energy. Вместе с другими победителями конкурсов они взяли на себя определенные обязательства, как по объему инвестиций на протяжении первых 5 лет (около $600 млн), так и по проведению сейсмических исследований и бурению новых скважин (минимум 55 поисковых скважин).

Для стремительного роста добычи важно привлечь частный и иностранный капитал в больших объемах, а также предоставить объекты, в которые эти деньги можно вкладывать. Это могут быть как новые участки, выставленные на аукционы и конкурсы, так и сотрудничество с УГД по контрактам PEC (контракт по увеличению добычи. – Ред.), которые направлены на интенсификацию добычи на истощенных месторождениях.

Как повлияет на газодобычу приход иностранных компаний?

– Они сюда привозят новые технологии и новые сервисы. Благодаря приходу иностранных компаний расширяется практика применения сервисных услуг и снижается их стоимость. Например, УГД в 2016 году проводила меньше 20 операций гидроразрыва пласта, а в 2018-м – уже около 200. При этом сама операция подешевела в 5 раз.

Какие цифры по новым скважинам?

– В прошлом году было заложено 150 новых скважин, из которых около 120 принадлежат УГД, остальное – независимые добытчики. Что касается дебета новых скважин, то всё зависит от региона, глубины и размера залежей, а также того, кто бурит. В среднем на западе Украины скважина в сутки дает 30 тыс. куб. м, на востоке – это 80-100 тыс. куб. м. Но может быть и 200-300 тыс. куб. м или 800-1000 тыс. куб. м, что можно считать огромным успехом. Однако на истощенных месторождениях, где давление несильное, такого дебета не бывает. Там чаще всего – 40-60 тыс. куб. м.

Стоимость бурения, в свою очередь, зависит от глубины и других геологических условий: скважина до 3 км будет стоить $2,5-5 млн, от 3 до 5 км – $10-12 млн, глубокая – свыше 5 км – может обойтись в $15-20 млн. Это огромные деньги, и всегда есть большие риски непопадания. Всё зависит от результатов разведки, умения интерпретировать эти данные, знаний геологов и немного – от удачи.

Эффект инвестиций

Каков объем инвестиций в газодобычу по компаниям?

– В 2018 году по всем нефтегазодобывающим компаниям цифра составила $1,3 млрд, из них порядка $400 млн – частные компании. Относительно 2019 года таких оценок пока нет. Думаем, инвестиции будут на уровне суммы, которая была вложена в прошлые годы, или чуть меньше. Например, в прошлые годы УГД закупила 20 новых иностранных буровых станков разной грузоподъемности. Если у них в целом работают 60, то этим приобретением они обновили треть своего фонда – таких инвестиций не делают каждый год.

В целом в отрасль необходимо инвестировать порядка $2-2,5 млрд в год, чтобы добыча выросла на 30-35%. И за 7-10 лет этого можно достичь.

Каков эффект для экономики от прихода инвесторов, приобретения ими оборудования в Украине?

– В газодобыче используется много различного оборудования, которое может быть как отечественным, так и импортным. Если мы говорим о буровых станках, то значительная их часть относится еще к временам СССР, хотя они модернизированные различными современными приборами и устройствами. Другая часть оборудования – импортная. Это те же буровые станки, долота, компрессорные станции и др. Есть мировые стандарты, мы стремимся использовать лучшее, а не изобретать велосипед.

Важно понимать, что приход в газодобычу иностранных компаний означает и приход новых технологий – как непосредственно для бурения, так и для проведения сейсмических и других операций. Прямой эффект для национальной экономики от инвестиций в газодобычу – это рабочие места и налоги. Исследования показывают, что 50-65% выручки с полученных средств от добытого газа реинвестируется в страну. А от импорта газа страна непосредственно получает только 2% в виде налогов – всё остальное идет за границу.