ief.org.ua

Директор Института экономики и прогнозирования – об украинской экономике и месте промышленности в ней

Накануне форума «Промышленная политика и ГМК: мировой опыт для Украины» корреспондент GMK Center пообщалась с одним из наиболее уважаемых экономистов в стране, академиком НАН Украины, директором Института экономики и прогнозирования Валерием Геецем о том, какой могла бы быть промышленная политика Украины, почему в стране не развиваются технологичные отрасли промышленности и когда была сделана наибольшая ошибка в украинском ГМК.

Накопленный износ

После резкого падения украинской экономики в 2014-2015 годах страна в среднем растет на 2,5-3% в год. Можно ли считать такой рост удовлетворительным?

– Нет, нельзя. В периоды роста экономика Украины сформировала в своем пространстве высокий уровень потребления. Речь идет не только о продуктах питания и одежде – люди удовлетворяют свои потребности за счет жилья, транспорта, дорог, общественной инфраструктуры, систем образования, здравоохранения, рекреации и прочих составляющих, которые определяют их образ жизни.

То есть люди привыкли к более высокому уровню жизни?

– Да. Сфера потребления украинцев сформировалась в экономике, которая развивалась достаточно интенсивно – в докризисные советские времена. В семьях было накоплено достаточно большое количество техники и прочих предметов быта (посуда, мебель, постельное белье), которые формируют наш обиход. В 1990 году, когда началось падение, во всех сегментах – от бытовой техники до дорог – начал накапливаться износ. Поэтому сегодня для восстановления сферы потребления нужен далеко не один годовой ВВП.

Необходимость более быстрого роста чаще связывают с потребностью сокращения отставания от развитых стран. Вы же это увязываете со сферой потребления человека. Почему это настолько важно?

– Потому что это формирует стереотип поведения человека! А с учетом новой открытости – когда люди видят, как живут «там» – представление о нормальном образе жизни становится еще шире. Даже если человек, не выезжая из Украины, будет зарабатывать $1000 в месяц – а это вполне возможно – он не сможет восстановить свой уровень потребления. У него просто не будет такой возможности: он будет ездить по тем же плохим дорогам, изношенным мостам и т. д. Кроме того, нужно учитывать структурный фактор – разделение на бедных, богатых и средний класс. В периоды роста украинской экономики (годы независимости.GMK Center) значительная часть доходов перераспределялась в пользу богатых. Эти люди восстановили и даже расширили свою сферу потребления. А остальные 50% бедных и относительно бедных – нет.

Что это значит для экономики?

– Это значит, что значительная часть населения не может перейти от стадии удовлетворения базовых потребностей к стадии накопления и расширения потребления. А это является важным показателем здравости экономики.

Украинская экономика, даже в условиях роста, будет сначала восстанавливать накопленный износ (причем желательно восстановить на новом, более качественном уровне) и только после этого – накапливать и приумножать запросы.

Это большой потенциал для роста – если будет удовлетворяться отложенный внутренний спрос?

– Конечно. Когда человек удовлетворяет свои первичные потребности, он стремится к улучшению – например, предъявляет спрос на более качественные дороги. Так формируется дополнительный спрос и начинают развиваться другие высокотехнологичные сферы жизнедеятельности с высокой добавленной стоимостью. Это более устойчивый и эффективный экономический рост.

Каким должен быть рост?

– Наши расчеты показывают, что для восстановления сферы потребления – в том понимании, в котором я сформулировал – ежегодный рост ВВП на уровне 3% недостаточен. Нужно минимум 4,5-5%, причем не один год. При росте в 4,5-5% мы сможем достаточно быстро восстановить ВВП уровня 1990 года. Но для восстановления сферы потребления – во всеобъемлющем ее понимании – понадобится 5-10 лет.

Каков ваш прогноз по росту на 2019 год?

Практически все прогнозы сходятся – 2,5%, максимум 3%. Ускорения не будет, но есть риск замедления.

Внешний фактор

Можно ли сказать, что за последние три года украинская экономика переориентировалась с российского рынка на прочие – прежде всего ЕС?

– Объемы торговли с Россией упали, но не исчезли – они все еще достаточно велики. При этом выросли показатели торговой активности с Европейским Союзом. Сегодня абсолютно очевидно, что те квоты, которые мы получили при подписании Соглашения об ассоциации, нас не устраивают. Нужно бороться за их расширение, чтобы интенсивнее наращивать торговый оборот с ЕС. Это касается буквально всех квот.

К 2020 году экономисты прогнозируют кризис мировой экономики, вы с этим согласны?

– Очень высока вероятность.

Как это отразится на Украине?

– Уровень внешнеторгового оборота Украины очень высок – 80-90%. Это значит, что 80-90% нашего внутреннего дохода находится во внешнем обороте. Как только на глобальных рынках начинаются какие-то процессы, это мгновенно, через 3-6 месяцев, приходит в Украину. А в денежно-кредитной системе реакция еще быстрее – мы чрезвычайно открытая экономика.

Можно только предполагать, какого уровня и масштаба будет новый кризис. Был случай, когда падение достигло 15%.

Трансформация промышленности

Как за годы независимости изменилась украинская промышленность, в чем ее основные проблемы?

– Во-первых, за годы независимости огромное количество промышленных предприятий обанкротились. На первый план вышли виды деятельности, связанные с добывающей отраслью и металлургией. А было время, когда 50% промышленного производства приходилось на металлургию. Аграрный сектор в последнее время сравнялся с промышленным по объемам экспорта. Химия, тем временем, уменьшила свое влияние.

Второй важный момент – у нас не растут те виды промышленной деятельности, которые имеют высокую добавленную стоимость. В результате у нас нет эквивалентного взаимодействия с внешним миром. Не покрывая высокотехнологический дорогостоящий импорт соответствующим экспортом, мы делаем это за счет сырья и материалов, эксплуатируем природные ресурсы и становимся сырьевым придатком.

В-третьих, характер труда стал менее индустриализированным. То есть по многим направлениям произошла деиндустриализация – а это очень нехороший показатель. Перед нами стоит важная задача – развивать те производства, которые имеют высокую добавленную стоимость и позволяют налаживать равноценный обмен с внешним миром. К сожалению, это не делалось ни в советское время, ни сейчас.

Промышленная политика

За счет чего страна может перейти от сырьевых рынков к более технологичным?

– Никто не отменял промышленную политику. Мы два раза пытались ее реализовывать, два раза создавали Министерство промполитики и оба раза провалились. Ведомства были построены по принципу 12 отраслей промышленности. Были замминистра легкой промышленности, замминистра пищевой промышленности и т. д.

Это устаревший подход, современная экономика такого не признает. Нужно закладывать совершенно иной принцип управления – ставить во главе угла функцию и под нее готовить организационную, институциональную, кадровую структуры и пр. Я на этом настаивал оба раза и оба раза мне сказали, что реализовать министерство таким образом невозможно, поскольку нет соответствующих специалистов. Правда это или нет – тяжело судить.

Какое-то время все было отдано на откуп рынку, но он тоже не справился с этой задачей.

Сегодня при премьер-министре работает Национальный комитет промышленного развития. Он пытается что-то делать, но, боюсь, эта деятельность попала в передряги политических процессов. Между тем, без промышленной политики в современном ее понимании – по функциональному признаку, с использованием соответствующих рыночных механизмов и т.п. – успешного долгосрочного экономического развития Украины на инновационной основе не будет. Так или иначе, к этому нужно будет возвращаться. А вот как это будет реализовано, мне трудно представить.

Симбиоз политик

Вы можете назвать какие-то перспективные направления и инструменты промышленной политики для Украины?

– Во-первых, нужно выстраивать функциональные признаки современной промышленной политики, включающие, в том числе, инновационную политику. Реализовать инновационную политику в отрыве от промышленной немыслимо.

Во-вторых, нужны соответствующие функциональные заделы по будущим приоритетам. В-третьих, нужны механизмы, с помощью которых можно включаться в цепочки добавленной стоимости.

В-четвертых, нужна торговая политика, которая подкрепляет развитие тех видов деятельности, которые определены приоритетными, и позволяет выходить на нужные рынки. А учитывая, что в современном мире торговля как таковая не является двигателем прогресса (если раньше она опережала рост ВВП в 2-3 раза, то сейчас не имеет таких динамических характеристик), нам нужны специальные инструменты. Тем более что в современном мире примеров торговых войн немало.

В-пятых, нужна соответствующая финансовая политика. У нас, например, до сих пор нет полноценного банка реконструкции и развития.

Получается, для реализации промышленной политики нужен симбиоз целого ряда других политик. Мы настолько далеко зашли, что нужен комплексный подход.

Институциональные формы

Конкретный пример можете привести?

– Возьмем проблему энергетической зависимости: мы зависим от импорта газа, поэтому хотим наращивать собственную добычу. Это правильная и логичная идея.

Но если заниматься только добычей, мы из одной ловушки попадем в другую – технологическую. Ведь 90% техники, связанной с добычей, бурением и соответствующей логистикой, импортируется. И если газовую ловушку можно преодолеть, сократив энергоемкость, то в технологической ловушке мы привязаны к машинным механизмам, подготовке инженерных кадров, чужим технологиям, запасным частям и т.д. Политика производителей зачастую такова, что оборудование они продадут чуть дешевле, а запчасти – по сумасшедшим ценам.

Поэтому в сотрудничестве с профильными нефте- и газовыми институтами мы пытаемся решить эту проблему, сформировав соответствующий проект. Далее за его воплощение возьмутся практики – это уже элемент промышленной политики.

Нужно искать, что предложить взамен потенциальному неэквивалентному обмену. Это довольно сложно, но не невозможно.

Второй пример – аграрный сектор. В Украине он достаточно хорошо развит: есть земля, квалифицированные кадры и т.д. Мы выращиваем много кукурузы, но почти 90% из нее экспортируем. Что делают в это время американцы? Они свою кукурузу перерабатывают и производят очень много – вплоть до медицинских – компонентов, которые стоят на мировом рынке в 3-4 раза дороже, чем сырье. Мы, поверьте, тоже умеем перерабатывать кукурузу. Но нужно выстроить систему так, чтобы инвестору-аграрнику перерабатывать зерно было выгоднее, чем продавать. Это уже элемент инновационной политики, кадровой политики, политики оплаты труда и т.д.

Третий пример – фармацевтика. В украинской академии наук достаточно хорошо развиты направления, связанные с биотехнологиями, производством медицинских препаратов и т.п. Тем не менее ни один свой препарат мы не можем вывести на глобальный рынок – он полностью контролируется транснациональными корпорациями. Как быть?

Однажды я участвовал в проекте при Европейской экономической комиссии ООН, который исследовал функционирование соответствующего сегмента в странах Северно-Западной Европы. Была замечена интересная тенденция – они развивали маленькие бизнесы, которые работали на внутренний рынок и показывали свою способность к жизнедеятельности. Транснациональные корпорации изучают такие бизнесы и, если видят их перспективность, – покупают. Затем благодаря своим возможностям – институциональным, функциональным, организационным, монопольным – они выводят этот продукт на рынок и он становится глобальным.

Чтобы это происходило у нас, нужно формировать много малых институциональных форм – так называемых институтов развития, через которые инновации зарождаются и потом переходят из фундаментально-прикладной науки в сферу производства. В этом случае можно говорить, что промышленный подъем осуществляется, в том числе путем инновационной деятельности.

Ошибки в сфере индустрии

Имеет ли смысл стимулировать отрасли тяжелой промышленности, которые важны с точки зрения занятости населения, но не имеют большого потенциала роста?

– Речь идет о металлургии?

Прежде всего.

– С моей точки зрения, мы допустили в этой сфере очень много ошибок. Нужно было создавать собственную транснациональную металлургическую корпорацию на базе «Криворожстали», а не продавать ее ArcelorMittal. У нас была бы собственная транснациональная структура в сфере металлургии, которая могла бы конкурировать на внешних рынках. Сейчас это разрозненные бизнесы, у которых масса проблем. В свое время я писал об этом.

Естественно, металлургия остается одной из важнейших отраслей украинской промышленности, имея в своем распоряжении всю институциональную структуру производства: руда, кадры, учебные заведения, менеджмент и т.д. Отказываться от ее развития было бы неправильно. Но теперь нужно думать, как вписать эти бизнесы в глобальные процессы трансформации и проводить их реструктуризацию с учетом новых требований.

Простой пример: пришел к власти Дональд Трамп и сказал, что построит политику, которая позволит американскому бизнесу вернуться в страну. Придут ли они по первому его зову? Нет. Это станет возможным, только если он создаст соответствующую институциональную среду и проведет реформы.

Нам нужно заниматься тем же. А для этого нужно министерство промышленной политики. Не для того, чтобы командовать металлургией, а для того, чтобы думать о структурных реформах и институциональной среде, которая позволит такому проекту реализоваться.

В Украине один из самых низких уровней металлопотребления – 120 кг на душу населения. В Польше, для сравнения – 400 кг. Как можно раскрыть этот потенциал?

– Просто приказать продавать металл в Украине невозможно. Государство может участвовать в этом, осуществляя, например, инфраструктурные проекты. У нас огромная изношенность вагонов, ж/д полотна и металла в целом. Вкладывая средства в инфраструктуру, власть может создавать соответствующую институциональную среду – чтобы тот, кто реализует проект, не ехал покупать металл в Китай, а брал его здесь. Тогда будет расти внутренний спрос.

Также можно создавать предпосылки для модернизации машиностроительных предприятий. После этого – смотреть на торговую и таможенную политику в рамках подписанных соглашений, чтобы украинский металл продавался на внутреннем рынке.

Все это, опять же, элементы хорошей промышленной политики, которую нужно выстраивать. Кто это будет делать? Рынок этого сам не сделает. Он будет делать это так, как привык.