«Зеленый» энергетический переход – это глобальный тренд климатической и экономической политики, влекущий необходимость коренной перестройки целых отраслей. Роль металлургии в этом процессе очень важна, поскольку ключевые решения для достижения углеродной нейтральности в энергетике, строительстве, транспорте и машиностроении основаны на использовании стали. По оценкам GMK Center, реализация планов глобального «зеленого» энергетического перехода в разных отраслях промышленности к 2050 году потребует как минимум 2 млрд т стали. Об этом говорили эксперты на круглом столе «Особенности «зеленого» энергетического перехода и роль металлургии», организованном GMK Center.
«Благодаря «зеленому» энергетическому переходу существующие отрасли экономики изменят свой облик. Строительная, транспортная отрасли, энергетика и промышленность должны быть полностью перестроены, что поменяет структуру экономики. Это невозможно без металлургии, как производителя стали. Для «зеленого» перехода нужна «зеленая» сталь. Иными словами, металлургия нуждается в декарбонизации, но и декарбонизация других отраслей зависит от металлургии», – заявил в ходе круглого стола директор GMK Center Станислав Зинченко.
Он добавил, что для «зеленого» энергетического перехода очень важна последовательность государственной политики, поскольку реализация экологических целей – это всегда результат взаимодействия государства и бизнеса.
Директор «Центру економічного відновлення», советник премьер-министра Кирилл Криволап сообщил, что сейчас на уровне Министерства энергетики есть минимум три проекта, связанных с «зеленым» переходом. Во-первых, консалтинговая компания KPMG разрабатывает Национальную энергетическую стратегию. Предполагается, что уже до конца года будут известны решения по моделям рынка, стимулам, балансам, а также будет сформирован прогноз по производству и потреблению электроэнергии. Во-вторых, консалтинговая компания Roland Berger занимается разработкой проекта Национальной водородной стратегии. Третий проект связан с обновлением плана по развитию возобновляемой энергетики, которую пишет одна из отраслевых ассоциаций.
«Несколько проектов идут к тому, чтобы сойтись в одну точку, фактически заложив основу общегосударственной стратегии «зеленого» энергетического перехода», – пояснил Кирилл Криволап.
Он отметил, что подход к энергетической стратегии в Украине сильно смещен в сторону энергетической независимости. Причины понятны – отказ от российского газа. Такой подход подразумевает появление новых источников энергии и также повсеместное замещение этого газа: развитие производства энергии из биомассы, развитие ВИЭ, появление целых секторов экономики, направленных на «зеленый» переход.
Для снижения выбросов СО2 все отрасли нуждаются в «зеленой» электроэнергии. IEA прогнозирует рост производства электроэнергии в 2,7 раза к 2050 году. К этому времени почти 90% электроэнергии будет производиться на основе возобновляемых ресурсов, что создаст дополнительный спрос на сталь для строительства объектов возобновляемой энергетики.
По оценкам GMK Center, мировой энергетике для «зеленого» перехода понадобится 1,7 млрд т стали. Это сопоставимо с текущими годовыми объемами мирового производства стали.
«Развитие практически всех направлений возобновляемой энергетики и сетей распределения основано на использовании стали», – отметил аналитик GMK Center Андрей Глущенко.
Он пояснил, что сталь используется для производства рас фотовольтаических панелей, насосов, резервуаров, теплообменников на солнечных электростанциях, для изготовления опор электропередач в системах распределения и поставки. Сталь является также базовым материалом в возобновляемой энергетике, где используется, например, для изготовления мачт ветрогенераторов. По оценкам GMK Center, в 2021-2050 гг. солнечной энергетике понадобится 566 млн т стали, а ветроэнергетике – 1129 млн т.
«Сейчас доля «зеленой» генерации в общем энергетическом миксе достигает 8%, если говорить исключительно о солнце и ветре. Если добавить еще и компонент гидроэнергетики, то доля ВИЭ составит 12%, – отметила Наталия Слободян, руководитель департамента по изменениям климата и экологии ДТЭК. – Энергетическая стратегия Украины предусматривает более амбициозную долгосрочную цель: к 2035 году в первичном потреблении энергоресурсов зеленая энергетика должна составлять 25%».
По мнению Наталии Слободян, строительство новых мощностей ВИЭ невозможно без инвестиций в эту отрасль.
«Привлечение инвестиций, в свою очередь, зависит от создания прозрачных регуляторных условий, четких и одинаковых для всех правил игры, выполнения государственных обязательств перед инвесторами», – отметила она.
С ее мнением согласен и председатель правления Украинской ветроэнергетической ассоциации Андрей Конеченков.
«Позиция правительства, зафиксированная во втором национально определяемом вкладе в Парижское соглашение по климату, такова, что выбросы СО2 предполагается снижать только за счет уменьшения использования угля. Развитие альтернативной, «зеленой» энергетики считается слишком сложной темой. Когда у нас будет диалог между игроками рынка и правительством, «зеленая» энергетика будет развиваться значительно быстрее», – уверен Андрей Конеченков.
Хотя Украина заявляла о своем желании занять нишу производителя «зеленого» водорода для европейского рынка, реализация этих планов пока под вопросом. Как отметил Андрей Конеченков, для производства «зеленого» водорода нужна «зеленая» электроэнергия, а ее пока еще производится слишком мало.
«Водород, произведенный с использованием атомной энергии, который могла бы производить Украина – условно «желтый» – Европе не нужен. Там его вполне способна производить Франция, у которой тоже есть много атомных мощностей. Поэтому от нас они готовы получать только «зеленый» водород, который будет производиться с использованием ВИЭ», – пояснил он.
Второй проблемой, способной помешать реализации планов поставки в Европу нового топлива, является отсутствие подходящих каналов дистрибуции. Как пояснил директор по интегрированным коммуникациям НАК «Нафтогаз» Максим Билявский, транспортировка газоводородных смесей и водорода по украинской газотранспортной системе практически невозможна с точки зрения гидравлики.
«Будут происходить потеря ресурса на пути перекачивания и другие явления, связанные, к примеру, с отбором газа. На режим движения газоводородной смеси будут влиять подсоединенные к системе магистрального газопровода группы газораспределительных сетей и газоотводов. Затем нам придется компенсировать потерю давления на газопровод-отводе соответствующим давлением впрыска самого водорода. Это очень сложные расчеты, которые необходимо постоянно оптимизировать», – пояснил он.
Согласно расчетам «Нафтогаза», использование трубопроводов для транспортировки газоводородных смесей и водорода возможно, только если доступ потребителей к газотранспортной системе ограничен, а длина самого трубопровода не превышает 50-70 км.
Но, вероятно, в ближайшем будущем водород как топливо может и не понадобиться.
«Водородные технологии и улавливание диоксида углерода, которые сейчас активно обсуждаются в нашем пространстве и с которыми энергетическая трансформация у нас по большей части и ассоциируется, являются всего лишь компонентами стратегии глобальных корпораций, наряду с другими мерами. По нашим наблюдениям, водород рассматривается в тех случаях, когда невозможна электрификация. Либо когда невозможно снизить выбросы другими способами. То есть, когда другие меры не сработали», – отметила Оксана Роман, руководитель направления энергетической трансформации в Центральной и Восточной Европе компании Bilfinger Tebodin.
В исследовании GMK Center говорится, что строительство и недвижимость – главные источники выбросов парниковых газов в мире. На них приходится 38% глобальных выбросов, причем на процесс строительства и производства строительных материалов приходится 10% (3,5 млрд т CO2). Еще 28% выбросов (10 млрд т CO2) образуются в процессе эксплуатации зданий (операционные выбросы) как результат потребления энергии для отопления, кондиционирования, освещения и др. В ближайшие годы на снижение выбросов в данном направлении будут направлены значительные усилия и инвестиции. IEA ожидает, что объем выбросов в секторе строительства должен снизиться на 50% к 2030 году для достижения поставленных целей углеродной нейтральности. А к 2050 году операционные выбросы должны снизиться до нуля.
«Снизить выбросы в строительстве и недвижимости возможно за счет реконструкции и продления срока службы существующих зданий, использования материалов, произведенных с меньшими выбросами, использования материалов пригодных к последующей переработке, повышения энергоэффективности зданий», — пояснил главный аналитик GMK Center Андрей Тарасенко.
Он рассказал, что в последнее время популярность приобретает концепция ZEB (zero energy building). Это здания, которые генерируют энергии столько же, сколько и потребляют, или даже больше. Концепция предусматривает применение ряда решений энергоэффективности вместе с объектами возобновляемой энергетики. Причем данные решения основаны на использовании стали для крепления солнечных панелей, стальных оконных систем, энергетических свай, сэндвич-панелей и так далее.
Основную часть операционных выбросов зданий составляют непрямые выбросы. Поэтому в вопросе развития энергоэффективности зданий существует альтернатива – развитие возобновляемой энергетики. Иными словами, если энергия, которую используют здания в процессе эксплуатации будет «зеленой», то непрямые выбросы зданий будут равны нулю.
«Инвестиции в энергоэффективность зданий и строительство «углеродно нейтральных зданий» обеспечивают высокую отдачу на макроуровне, гораздо выше, чем отдача от возобновляемой энергетики: $1 млн инвестиций в строительство энергоэффективных зданий создает 15 рабочих мест, а $1 млн, вложенный в ВИЭ, – только 2-3 рабочих места», – отметил Андрей Тарасенко.
На постсоветском пространстве главной проблемой экологических проектов является недостаточный уровень их проработки. По мнению экспертов, именно поэтому на такие проекты сложно найти финансирование.
«В Украине и на постсоветском пространстве возможностей гораздо меньше, чем, например, в Северо-Западной Европе. Но и здесь есть ряд организаций, которые уже сейчас подтверждают заинтересованность в финансировании данных проектов. При этом они подчеркивают, что вопрос финансирования – это не вопрос финансов. Это вопрос зрелости и готовности проекта. К сожалению, проекты, которые мы наблюдаем в постсоветском пространстве, выглядят просто как презентации на бумаге без соответствующих данных, без моделей», – отметила Оксана Роман.
С ней согласна и Марина Денисюк, проектный менеджер Офиса реформ Кабинета Министров Украины.
«Тема финансирования рассматривается на самом высоком уровне. Недавно у нас прошел фокусный диалог с ЕС, и ключевым вопросом было формирование платформы финансовых инструментов. Решалось, каким образом Украина и ЕС могут поучаствовать в проектах по декарбонизации экономики. К сожалению, без качественных проектов этот механизм не заработает. Оформление и проработка проектов – единственный способ получить финансирование», – полагает Марина Денисюк.
Оксана Роман отметила и другие сложности получения финансирования для проектов энергетической трансформации. Среди них: технологическая и экономическая неопределенность, связанные с инновационными технологиями, длинный горизонт планирования, необходимость привлечения в проект различных партнеров и целого пула финансирующих сторон, что порождает сложности согласования между ними. Большое значение имеют также сроки поставки оборудования – они могут достигать 18 месяцев.
«Но давайте будем оптимистами», – призвала Оксана Роман.
И остается только согласиться с ней.
После начала российской военной агрессии Германия стала не только важнейшим политическим партнером, но экономическим –…
Экономика Германии – крупнейшая в Евросоюзе с размером ВВП примерно €4,5 трлн по итогам 2023…
После начала российской военной агрессии Венгрия стала крупным и территориально близким рынком сбыта для украинской…
После начала российской военной агрессии Чехия стала важным партнером Украины в части поставок товаров военного…
Двенадцатый пакет санкций ЕС фактически обеспечил Российской Федерации дополнительный доход на сумму 8,8 млрд долл…
Война стала большим испытанием для экономики Украины. Экспортеры пострадали больше всего, поскольку основные пути для…